Здраствуй, уважаемый читатель! Твоему вниманию предоставляется социально-пародийно-юмористический рассказ на тему тюремного заключения. Если не сложно, прочитай его и напиши свою собственную рецензию в гостевой книге. Возможно в некоторых персонажах ты увидешь и себя!

 

А ф р и к а н с к а я  и с т о р и я  Х

    На улице стояла страшная жара. Наверно, градусов тридцать, а то и все сорок пять на солнце. От такого буйства природы, листья и вся растительность пожухла, став похожей на обрывки газеты, висящей на деревьях.

    Маленький пикапчик, с надписью «опасный преступник», пыхтя, переваливаясь с кочки на кочку, подъехал к зданию главной районной тюрьмы. Выглядела она далеко не как пятизвёздочный отель. Стены были покрашены в жёлтый цвет, краска отслаивалась и свисала большими разноцветными лохмотьями. Окна, некоторые заколоченные, некоторые с большими стальными решетками - оптимизма тоже не предавали.

    В этот забытый богом уголок везут людей из всех краёв нашей области и об этом месте всегда говорят с опаской и неким презрением, от которого холодок пробегает по коже.

    Раздалось кряхтение тормозов маленького перевозного устройства, и пикапчик въехал во двор здания.

    -Эй, Петро, вылезай!

    -Да пошёл ты, сам в такую жару сдавай этого придурка, а я покемарю!

    Из машины вышел, даже можно сказать вывалился толстый маленький человечек. Он вытер платком пот со лба, тяжело вдохнул раскалённый воздух и нехотя, покачиваясь, подошёл к задней двери пикапа. Вынув большую связку ключей, он нашёл нужный и повертел им в замке.

    -Давай вылезай, африканский человек. Вот ты и дома,- ухмыльнулся маленький свинопотам.

    Из пикапа вышел здоровый темнокожий парень.

    -Уф. Дажэ у нас в Африка так нэ топят. Жара. Мне плохо.

    -Ничего привыкнешь, здесь хорошо. Кормят по-человечески, конечно это не бананы, но, как говориться, с голоду не помрёшь.

    Негр заморгал глазами

    -Ладно, топай, тебя уже наверно заждались.

 

***

 

    Дверь в камеру приоткрылась и африканец боязно, с некоторой неуверенностью переступил порог. Он робко обвёл окружающих взглядом, оставаясь стоять на месте. Выглядел он в этот момент не самым лучшим образом: большая детина робко жалась к дверному проёму и беззвучно шлёпала губами.

    И тут началось самое неприятное: к негру подскочил маленький худенький человечек.

   -О, губастый выродок. Привет темнокожее создание,- голос был противным, тоненьким и очень злорадным. Человек, обладающий оным, был не большого роста, с маленькими юркими глазками и неприятными чертами лица. Весь внешний вид вызывал моментальное отвращение и постепенно приходящую неприязнь. Должно быть, он был петушком в тюрьме. Всегда такие разговорчивые и всегда малоспособные на что-либо, кроме как бесперебойной болтовни языком.  

    -Ну что африканец, как делишки, я смотрю ты не так давно с пальмы слез?

    Негр перевёл дыхание.

    -Здраствуйтэ,- сказал негр и сделал несколько шагов по направлению к пустой кровати.

    -Что-то ты такой не разговорчивый? Или ты по-русски не варишь? Бананов переел бедолага? Ну, давай, обезьяна, станцуй нам что-нибудь.

    В другой части камеры раздалось мерное дыхание. Кто-то тяжело поднялся с койки.

    -А ну Боря отвали от человека, Христа ради. А не то я тебе крестом по харе заеду, падла.

    -Да ладно тебе поп! Я же так, в прикол всё.

    Поп крякнул и медленно подошёл к месту развернувшихся действий.

    Внешне он был похож на хэви-металлиста, сбежавшего с концерта: растрёпанные волосы, лохматая чёрная борода с проплешиной. На животе у него висел большой православный крест, а в руке держал потёртую книженцую, должно быть Библию.

    -Ну, здравствуй товарищ, какими судьбами тебя закинуло в наше захолустье? Кстати, зовут-то тебя как?

    -Боб… Хороший имя, правда?

    -Да ещё бы тебя горохом назвали,- закричал Бориска.

    -Да заткнись ты сын божий, етить тебя в пень, дай человеку высказаться. Хорошее имя друг. А вот меня Святой отец Прокопий зовут. Можешь, конечно, меня просто попа звать…

    То есть не попа, а поп. Что-то я с вами уже заговорился, вашу мать.

    Прокопий крякнул, должно быть от обиды и вернулся на свою лежанку, с головой укутавшись в рваную тряпку, называемую одеялом. Боб ещё немного постоял у двери, обменялся с Борей парой-тройкой взглядов и пошёл устраиваться на своём новом месте.

    Первая ночь в тюрьме всегда самая долгая, она длится и длится, как будто ей нет конца и начала. Но на Боба это правило, судя по всему, никак не распространилось, он положил голову на свою кровать и тут же отошёл в мир грёз и собственных фантазий. 

 

***

 

    Следующее утро началось под дикий грохот в решетку. Комендант приступил к утреннему обходу, барабаня резиновой дубинкой по прутьям камеры.

    -Подъём, вашу мать, не дома, вашу мать!- заверещал он.

    Камера наполнилась шумом и гамом, все от такого крика разом подскочили на своих топчанах. Только один человек отреагировал на эту ситуацию с невозмутимостью китайского йога. Он нехотя зевнул и перевернулся на другой бок.

    -Мама, дай исчо немного поваляюсь,- простонала чернокожая детина.

    От этой реплики поп захохотал так, что свалился со своей койки, опустив свой тучный зад на бетонные плиты. Подняв тем самым такой грохот, что все, не исключая коменданта, повернулись в сторону сладкой парочки.

    Надзиратель, скаля зубы, влетел в камеру.

    -Эй, вы, тупоголовые скоты, схватили свои манатки и построились у входа,- завопил он.

    Негр продолжал бормотать невнятные реплики.

    -Ну, мама, сегодня же воскрысение. Дай есчо немного…У-аа,- зевнул негр.

    -Ну, всё, обезьяна африканская, ты попал. Какая я тебе мама, ты же блин в тюрьме, твою за ногу. Три наряда в не очереди. Теперь, козёл, у тебя начнутся трудовые дни. Тебя Прокопий, это тоже касается, – ревел комендант.

    Поп перевёл дыхание и вытер наступившие от смеха слёзы…

 

***

 

     Тюрьма состояла из нескольких этажей, по двадцать камер на этаж, складских помещений, различных подсобок, а также столовой и зоны для проведения полезно-

принудительных работ за небольшие погрешности и проступки. В одну из таких зон и попали наши неудачники.

    В то же самое время, в той же самой тюрьме, только в соседней камере разворачивались довольно зажигательные, но в тоже время пугающие, любого здравомыслящего человека, события. Какие – то подозрительные выкрикивания на непонятном для русского человека языке и топот ног.

    -Зик хайль. Зик хайль,- орал какой – то бритоголовый неформал. И куча подобных ему существ повторяла:

    -Хайль Гитлер, зик хайль.

    Складывалось впечатление сумасшедшего дома или ещё чего похуже. Когда маршерование и выкрики закончились, главная бритоголовая детина начало скандирование, но уже на русском языке.

    -В нашей родной нам всем тюрьме появилось зло. Оно требует немедленного искоренения, злобного уничтожения. Мы не допустим расового преобладания цветных. Черномазая детина должна немедленно покинуть стены этого помещения и меня не волнует как вы это сделаете. ПОНЯТНО?!

    Кучка бритых испуганно переглянулась.

    -Понятно, сэр - фюрер.

 

***

 

    -Ну, всё рота стой раз, два!- скомандовал комендант.

    Прокопий и Боб остановились, топнув в такт ногами.

    -Вот ваше новое место обитания.

    Поп огляделся.

    -Ну и дыра, куда это ты нас привёл?

    -Разговорчики в строю, а ну-ка в руки по лопате и перекапывать вот этот участочек. Шеф тут цветочки собрался разводить, так что поаккуратнее мне здесь. Приду, проверю.

    Боб последовал приказу коменданта и ухватился за орудие труда, только не за деревянный черенок, а за стальную часть лопаты. Он начал крутить её из стороны в сторону.

    -Слушай, ты, медведь криворукий,- заорал комендант.- Имущество то не казённое, портить не приказывали.

    -Что это?- удивился негр.

    -Это называется лопата. ЛО-ПА-ТА…Ей землю вскапывают, а не в жопе ков…

    Он быстро выхватил орудие из рук Боба и судорожно начал копать земля, показывая тем самым, для чего она нужна.

    -Хорошо, у нас в Африка я не видел лопату. Я научусь сэр.

    Комендант ничего не сказал, а только вытер пот со лба и потопал в сторону следующих провинившихся.

    -Да, вот незадача, нам с тобой это месяца два копать: ты не умеешь, а мне по состоянию здоровья нельзя,- заявил поп.

    -Нет, Прокопий, всо хорошо.

    Боб схватил в руки лопату и очень быстро, подобно разъярённому бульдозеру, стал поднимать и опускать целые пласты земли, превращая утоптанную землю в превосходную клумбу.

    Поп выпучил зыркала и приоткрыл рот.

    -А говорил, что не умеешь.

    -Научился.

    Прокопий поднял лопату и начал неспешно перекидывать с места на место комочки земли. Он это делал с широкой улыбкой на лице, изредка поглядывая на Боба.

    -А я вот думаю, за что могут посадить церковного служителя,- сказал Боб.- Ты же ведь по случайности? Да?

    -Да мы здесь все по случайности, в тюрьме грешников и правонарушителей нет.

Сюда люди попадают из-за непредвиденных ситуаций, о которых даже всевышнему ничего неизвестно.

    По мнению Прокопия, бог был большим добрым дедушкой, перед которым рано или поздно каждый человек должен предстать на последний, решающий суд. Он всегда говорил, что всевышний сидит на облаке в белой мантии, с большой бородой и усами. От него исходит тепло и доброта, забота и любовь. Бог- это наша большая мама, которая в один прекрасный день сотворила нас по своей доброй воле.

    -Так все-таки, из-за какой ситуации?- настаивал Боб.   

    -Ну, ты знаешь, что раньше в храме служил, а подсобляла мне монашка. Когда пол она мыла, я и не удержался. Уж больно хорошо то она мыла, прямо загляденье. Ну, я ей и помог, чем мог. А опосля она на меня-то нажаловалась, должно быть не понравилось. Раньше умалчивалась.

    -Да, ты не прав, Прокопий.

    -Я уж исповедовался раз пятнадцать, не помогло.… На душе то не легчает.

    Тут поп положил лопату, и слёзы потекли у него из глаз.

    -Не надо Поркопий, а то я сейчас сам… У-у-у…

    Теперь они уже ревели вместе.

 

***

 

    Утро следующего дня началось как всегда с побудки, построения, завтрака, полезно-принудительных работ и, наконец, отдыха в камере.

    Боб сидел на своём топчане, поглядывая в окно через массивную железную решётку. За ней было лето, лето в полном смысле этого слова: птички галдели, солнце, листочки зелёные - короче все прелести, которые только могло принести это время года.

     Поп, согнувшись над своей тумбочкой, что-то ворошил, перекладывал, издавая при этом нечленораздельные звуки. Наконец он разогнул свою скрючившуюся от непосильной для него работы поясницу и достал свою находку. Ей оказалась ничто иное, как пол-литровая бутылка какой-то низкопробной настойки.

    -Эй, Боб, подойди-ка сюда, я тут вот нам…- замялся поп.  

    Негр расплылся в зубастой улыбке, причмокнул здоровенными губищами и подбежал к Прокопию, ухватившись своими неуклюжими руками за бутылку.

    С другой стороны уже подобрался Боря, он, зыркая своими маленькими глазками, стоял со своей чрезмерно большой кружкой и вопросительно поглядывал на Прокопия.

    -Боря, етит твою мать, у меня тут не вино-завод, а всего лишь одна бутылочка. Один меня чуть за неё своими лапами не разорвал, другой выпить всё норовит. Так дело не пойдёт.

    -Да ладно поп, ты человек церковный, а там, по-моему, делиться всем должны. Так ведь?- поинтересовался Боря.

    Поп что-то пробурчал себе под нос, крякнул и молча стал разливать содержимое ёмкости. Настойка оказалась не такой и плохой, как казалась на первый взгляд. Все пили маленькими глоточками, тем-самым растягивая удовольствие.

    -Боб, а ты дома пил что-нибудь подобное? И вообще, как там у вас это дело происходит?- спросил поп.

    -Да они двоём пьют, а третьим закусывают,- засмеялся Бориска.

   Боб улыбнулся, а поп заржал как ненормальный и повалился на свою кровать.

   Остаток дня прошёл нельзя как лучше, все смеялись, галдели, подкалывали друг друга. Из соседних камер даже начали просовывать головы в решётки и интересоваться, что так веселит наших друзей.

 

ЭПИЛОГ

 

    Снег лежал повсюду, он застилал своей массой маленькие домики, так что только крыши виднелись из-за огромных сугробов. Дул довольно сильный ветер, нося по полю столбы снежной пурги. Для каждого, решившего высунуть на улицу нос в столь лютый день, готовилась неминуемая участь обморожения.

    И только небольшие купола местной церквушки возвышались над этой стихией. Свет из открытых дверей лился на улицу, обозначая вход для тех, кто может запутаться в снегу в такой поздний час. А за дверями уже толпилась куча верующих деревенских старушек и довольно ухмыляющихся дедков, подвыпивших незаметно от своих верных жён.

    У алтаря в этот момент стояла два человека, один из них довольно с большим животом и длинной бородой с проплешиной, а другой, как могло показаться, был чернокожий, но выряженный также как и пузатый, по всем церковным правилам. Темнокожий держал в руках кадило и причащал подходивших к нему старушек. А бородатый подставлял крест для последующего лобызания.

    -Ну, как тебе, Боб,- зашептал толстопузый,- первая служба ведь.

    -Ты знаешь Прокопий, это то о чём я мечтал,- заверил его темнокожий.

    Через пару часов, после окончания службы, они стояли около алтаря о чём-то оживлённо переговариваясь, возможно о новой жизни, о новых успехах, о новых ещё неосуществлённых великих делах и, конечно же, о боге. На лицах обоих просматривалась блаженная улыбка умиротворения и внутреннего спокойствия, которого так не хватает обычным людям.

    -Ну, что Боб, до завтра,- попрощался Прокопий, похлопывая негра по плечу.

    Он обнял ту самую монашку, мывшую когда-то пол, и направился с ней в свою церковную комнатку.

    А Боб остался стоять, раздумывая над своей судьбой, он не торопился идти к себе в новый дом. Он поправил свечки, осмотрел иконы, оставаясь всё с той же улыбкой очарования и одухотворённости.

   

    Ну а в тюрьме в это время состоялся закрытый внутренний суд над кучкой бритоголовых выродков, за попытку вооружённого нападения на сподвижника церкви и темнокожего иммигранта, закончившегося провала первых сил. Всем нападавшим приписали по пятёрки лет к сроку.

   

    Борю выпустили из тюрьмы досрочно, и он вернулся к своим повседневным занятиям, которые так сильно его прельщали. Грабеж и изнасилованию - это хобби нашего маленького друга. Вы наверно спросите, изнасилование кого? Но я предпочёл бы не отвечать на этот вопрос.

 

    Главная районная тюрьма стоит на своём месте, ожидая очередных заключённых. 

 

КОНЕЦ

 

13.02.03(DAMIEN)